Работа над ошибками

Название: Работа над ошибками
Персонажи: граф Дракула, Эрик, Ван Хельсинг, Кристин Даае
Рейтинг: R-13
Права: фильм Соммерса "Ван Хельсинг" и фильм-мюзикл "Призрак Оперы"
От автора: Прошел не один десяток лет, а Эрик по-прежнему любит Кристин, Ван Хельсинг охотится на Дракулу, а сам Дракула пытается успеть везде, что не очень-то нравится силам, даровавшие ему Тьму. И вот однажды интересы всех сталкиваются в одной точке мироздания

Часть 1. Париж

Глава 1

Крошка Лотти мечтала и грезила наяву…
Ибо жизнь проходит, а грезы остаются. Дети мечтают и надеются, но когда они вырастают, слишком часто оказывается, что жизнь слишком узка и тесна, и мечты в ней попросту не помещаются. Благородный рыцарь не замечает, как становится заурядным клерком, прекрасная принцесса - закрутившейся домохозяйкой, а веселый пират - уважаемым главой добропорядочного семейства. И очень редко кто, взяв в руки потрепанную книгу сказок, разглядит на ее страницах свою ненаписанную историю, припомнит все тропинки, по которым так и не прошел, услышит все песни, которые так и не спел… Но даже если такой час наступит, очень скоро ему придется уйти, трусливо отползти перед лицом неотложных забот и важных дел.
Однако проходит и время забот. Дети вырастают и покидают родительский дом, свет и политика остаются где-то в стороне, и тогда, заполняя внезапно образовавшуюся пустоту, в душу вновь прокрадываются грезы.
Крошка Лотти мечтала и грезила наяву…
Пожилая женщина сидела на скамейке в парке. Было довольно холодно, и ветер безжалостно обрывал с деревьев последние листья, крутил их на дорожках и равнодушно сбрасывал в чашу смолкшего до весны фонтана. Однако женщину, похоже, не угнетал печальный пейзаж. Она смотрела куда-то вдаль, и казалось, что ее глаза видят не увядающий парк, а нечто совершенно иное, недоступное стороннему наблюдателю.
Когда-то эта дама, несомненно, была прекрасна. Даже сейчас, под тонкой сеткой морщин угадывались изящно-правильные черты. Густые, зачесанные в строгую прическу волосы окаймляли спокойное лицо, тонкие руки с узкими ладонями так же покойно лежали на коленях. Рядом на скамейке лежала книга, но женщину она не интересовала - хватало своих грез.
За спиной женщины возвышался старинный особняк. Летом он тонул в изумрудно-зеленых волнах кустов и деревьев, сейчас же его отделяли от скамейки обнаженные, и оттого стыдливо жмущиеся друг к другу стволы и ветки. Прямо перед взглядом спокойных карих глаз пролегала тихая улочка, отгороженная от парка кованой оградой. Это был район частных домов, в которых проживали старинные богатые семьи, и если парадный вход выходил на небольшую красивую площадь, то позади домов обычно пролегали вот такие маленькие улочки, летом полностью сокрытые тенью парковых деревьев. По ним редко кто ходил - разве что кто-то из поставщиков прошмыгнет к черному ходу.
Однако сейчас по улочке шел человек, на слугу совершенно не похожий. Появление кого-то постороннего в этом сонном уголке оказалось столь неожиданным, что почтенная дама оторвалась от своих мыслей и перевела взгляд из сказочных далей на прозаическую парижскую улицу.
Пришелец оказался мужчиной, он шел медленно, оглядываясь по сторонам, будто ища какой-то определенный дом. Отчего он не пошел по фасадной стороне, где смог бы ориентироваться по номерам домов, было непонятно, и тем занятнее становилось его появление. Разумеется, следить за приезжими - это занятие для детей, но если уж она все равно возвращалась в детство, то почему бы и не понаблюдать? Вот именно, понаблюдать, а вовсе не следить.
Мужчина подходил все ближе. Темный, сшитый явно в дорогой мастерской костюм ладно сидел на высокой стройной фигуре. Низко надвинутый цилиндр не позволял разглядеть лица, однако эта плавная походка, размеренная и в то же время упругая, показалось женщине в парке странно знакомой. Только воспитанная долгими годами сдержанность и привычка держать себя в руках, не позволила даме по-девчоночьи податься вперед.
Он остановился у самого их дома и запрокинул голову, рассматривая его. Цилиндр начал было съезжать, и, хотя мужчина успел подхватить его, придержав рукой, на секунду его лицо перестало быть скрыто тенью.
Левая часть лица гостя отличалась правильными резкими чертами. Их вполне можно было бы назвать и красивыми, если бы не досадное соседство.
Правая сторона не имела ни одной четкой линии. Более темная, чем левая, она казалась заретушированной фотографией с самой себя. И хотя явственных рубцов не виднелось, сердце дамы, на мгновение замерев, забилось с отчаянной скоростью.
Мужчина закончил рассматривать дом и кивнул, будто наконец нашел то, что искал. Почти отвернулся, в последний раз скользнув взглядом по парку, и замер. Немного подождав, он осторожно сделал несколько шагов и остановился у самой решетки. Даже если бы дама не узнала его лица, она обязательно вспомнила бы эти сияющие глаза. От их пристального взора женщина смутилась и испытала смешанное желание: прильнуть к решетке с другой стороны и бежать из парка без оглядки.
Но ни того, ни другого она сделать не могла, и ей оставалось лишь сидеть и ловить на себе взгляд с изумрудными искрами.
Наконец, мужичина заговорил, и его красивый звучный голос разрезал тишину парка.
- Кристин?
Пауза затянулась на слишком длительный срок. Когда все в парке уже успокоилось от неуместного вмешательства в их персональную жизнь, прозвучал ответ:
- Вы ошиблись. Я - графиня де Шаньи.
Дама с трудом встала со скамейки и медленно пошла к дому. Длинная юбка задевала опавшие листья, и те неохотно меняли свое местоположение.
Мужчина сделал шаг от прутьев решетки и бессильно опустил руки.

* * *

Единственный звук в комнате издавали часы. Двое, сидевшие за слишком длинным для них столом, молчали. Тишина была столь привычна в этом доме, что никто ею уже не тяготился. Почти.
Однако когда ужин закончился и принесли кофе, женщина внезапно заговорила.
- Рауль… Я хочу съездить в оперу.
Руки ее супруга на мгновение вздрогнули, едва не пролив горячий напиток. Граф де Шаньи поставил чашку на стол и вопросительно посмотрел на жену.
- В оперу? С чего вдруг такое желание?
- Просто так… Я соскучилась по духу оперы…
- По духу? - граф де Шаньи приподнял одну бровь, однако не стал развивать эту тему. - Кристин, мы же договорились: в нашей жизни больше не будет никакой оперы. Мы можем пойти в театр, или на новое развлечение - в кино. Но темы оперы давай больше не касаться.
Графиня послушно наклонила голову, и ее муж радостно улыбнулся, на мгновение вернув себе молодость и обаяние.
- Вот и прекрасно. Я знаю, что ты скучаешь, но я обещаю: как только я освобожусь…
- Да, - кивнула Кристин. - Как только ты освободишься. Я пойду к себе, ладно?
- Спокойной ночи, дорогая, - кивнул Рауль, возвращаясь к кофе.

* * *

Крошка Лотти мечтала и грезила наяву…
Красивая комната с широкой роскошной кроватью, кучей безделушек и неисчислимым количеством фотографий.
Кристин де Шаньи опустилась на колени перед туалетным столиком, уставленным портретами ее детей. Ее маленькие ангелы, разлетевшиеся кто куда. Сыновья, нашедшие или продолжающие искать свой путь в жизни, дочери, повыходившие замуж… Где ваши звонкие голоса, где ваши милые лица, где ваши сверкающие глаза, удивленно распахивающиеся, когда мама рассказывает вам новую захватывающую историю? Теперь вы рассказываете сказки своим детям, а мама осталась совсем одна…
Тихая музыка под окном звучит в такт печальным мыслям, и даже не сразу становится понятно, что это не фантазия, а скрипка, плачущая где-то рядом. Еле слышный всхлип - робкая жалоба на одиночество, а потом легкий подъем. Надежда? На что остается надеяться, когда песчинки в песочных часах уже почти пересыпались в нижнюю колбочку?
Звук скрипки все приближается, и вот он звучит так близко, будто музыкант находится прямо за окном.
Кристин как во сне встала с колен и, от волнения не сразу справившись с щеколдой, распахнула балконную дверь.
Ноябрьский ветер моментально прохватил тонкое домашнее платье, но для его владелицы это не имело никакого значения. На балконных перилах сидел мужчина в черном вечернем костюме и играл на скрипке.
Прозвучал последний аккорд, и смычок покинул струны. Мужчина, сидевший к двери вполоборота, не повернул головы, однако тихо произнес:
- Доброй ночи, мой милый Ангел. Твой Призрак вновь пришел к тебе, и теперь он не прячет лица. Он снова ждет ответа.
Кристин без сил прислонилась к дверному косяку.
- Зачем? - очень тихо спросила она. - Чтобы когда бы ни было - теперь поздно. Для всего поздно.
- "Поздно" становится тогда, когда мы перестаем надеяться… А я не переставал. Я надеялся все годы, я дал тебе время, чтобы все хорошо обдумать. Сейчас у меня нет над тобой власти, поэтому я просто жду ответа на вопрос.
- Какой? - голос Кристин скорее угадывался, нежели слышался.
- Пойдешь ли ты со мной теперь?
Женщина не заметила, как у не вырвался короткий сухой смешок, столь не свойственный ей.
- Ты дал мне СЛИШКОМ много времени, Эрик. В парке я сказала правду: Кристин больше нет. Это старое тело больше не может, не имеет права называться Кристин. Я... Я была рада увидеть тебя, и в первое мгновение нашей встречи я пошла бы за тобой, не раздумывая. Но я быстро опомнилась. Как бы я не мечтала снова вернуться в грезы, я могу сделать это лишь в мыслях. У меня нет сил на чудеса.
Бывший Призрак Оперы соскочил с перил, опустился перед графиней на колени и, взяв в свои руки ее все еще узкие ладошки, с бесконечной нежностью поцеловал их.
- Я вижу моего юного прекрасного Ангела.
Кристин на некоторое время замерла, наслаждаясь неожиданной лаской, но потом, с тихим сожалением вздохнув, отняла руки.
- Значит, Ваши глаза лгут Вам, сударь. Идите спать, может, сон излечит их.
В следующую минуту Призрак стоял на припорошенном снегом балконе один.

Глава 2

- Ночь действительно достойна того, чтобы ради нее жертвовать сном. Не так ли, месье Лефёт?
Эрик, после встречи с Кристин бездумно шедший по улице, не заботясь о направлении, резко остановился, будто подчиняясь чьему-то заклинанию. Он узнал этот глубокий, чуть насмешливый голос, хотя не слышал его много лет. Медленно обернувшись, он встретился со сверкающим взглядом темных глаз. Пара неуверенных шагов навстречу, и Эрик оказался возле застывшего неподвижно человека. Худощавое бледное лицо, темные волосы, собранные в небрежный хвост, алебастрово-белые руки, спокойно сложенные на груди…
Эрик недоверчиво прищурился. Какая-то часть разума назойливо кричала, что этого не может быть - однако глаза рассудительно предоставляли факты.
- Граф? - услышал бывший Призрак свой собственный голос. - Граф Дракула?

* * *

Огонь мерно потрескивал в камине, бросая на пол неверные отблески. Эрик ни сейчас, ни после не мог сказать, как он оказался в этом богато обставленном гостиничном номере, в уютном кресле и с бокалом дорого вина в руках. Однако ему вовсе не хотелось об этом думать. Первое удивление сошло, и вновь вернулась щемящая тоска.
Эрик и правда не понимал, о чем ему говорила Кристин. Он действительно видел ее по-прежнему юной - любовь в его сердце сохранила образ шестнадцатилетней Кристин навеки.
Но она опять, опять отказалась! Зачем надо было ждать столько лет - чтобы вновь получить отказ? И ведь она… она не счастлива! Нет, нельзя сказать, что ей живется плохо - но в прекрасных карих глазах не светится то искреннее безграничное счастье, которое Эрик бы мечтал видеть в них.
Бывший Призрак с трудом заставил себя перевести взгляд на человека, сидящего напротив. Нет, не человека…
Войдя в эту комнату и нечаянно бросив взгляд на пол, Эрик вспомнил, как оригинально освещались гостиные дома в Будапеште и трансильванского замка. Уже после того приключения он прочитал про вампиров все, что только смог найти, и понял, ради чего это делалось: вампиры не отбрасывали тени. Сейчас было достаточно вновь посмотреть на ковер, чтобы убедиться в этом - в одном из кресел, стоящих у камина, сидел он, второе же выглядело пустым.
- Итак, месье Лефёт… Мы все же встретились с Вами вновь, - голос графа вывел Эрика из оцепенения. - Однако Вы не дорожите своею жизнью, раз рискуете гулять столь поздно и по таким подозрительным районам?
После недолгого молчания Эрик тихо ответил:
- Ваш подарок оказался слишком дорогим, граф. Пользуясь им, я оттягивал время - и, как оказалось, слишком затянул. А что делаете в Париже Вы? - рана была слишком свежей, чтобы спокойно о ней говорить, и Эрик постарался сменить тему.
Дежурная улыбка исчезла с лица графа. Он взял в руки пустой бокал (вино он, естественно, наливал только гостю) и покрутил его в руках.
- Знаете, Эрик… - граф снова, как и тогда, в своем замке, назвал бывшего Призрака по имени. - Вообще-то я не привык раскрывать свою душу, но Вы уже второй раз попадаете на такой момент, когда мне это необходимо.
Помните, я говорил Вам о человеке, которого жду уже долгие века? Он пришел, - граф стиснул бокал так, что хрупкое стекло даже не раскололось, а раскрошилось в его руке. - Но опять, как много лет назад, нам не удалось поговорить. Он вновь пришел с мечом, закрыв свои уши и свое сердце.
Неестественно пустой голос Дракулы все же вывел бывшего Призрака из омута собственных проблем. Внутри Эрика внезапно пробежал жутковатый холодок. Как во сне он услышал свой вопрос:
- Ваши невесты, граф?..
Пальцы Дракулы медленно разжались, и на ковер номера посыпалась стеклянная крошка, измазанная густой темной жидкостью. Граф поднял ладонь, и Эрик увидел, что кожа на ней ничуть не повреждена - на гладкой поверхности не было ни царапины.
- Они погибли. Все трое.
Помолчав, он добавил, глядя в пустоту:
- И убил их он. На этот раз он убил меня трижды - и еще раз, но я все равно выжил. Я не умру, пока он еще раз в жизни не скажет тех слов, которые я хочу от него услышать, - граф прикрыл глаза, а потом посмотрел на Эрика уже осмысленным взглядом. - Но я больше не буду ждать его. Я устал - и в последний раз он причинил мне слишком много боли. Он убил моих невест, моих созданий, и разрушил мой замок. Теперь я ищу его на нейтральной территории.
- И Вы верите, что сможете его найти?
- О да! - Дракула улыбнулся - но искусственной усмешкой, которая лишь скривила его губы. - Габриэль знает, что его жизнь завязана с моей. Пока я жив - его время стоит на месте, стоит мне умереть - и оно стронется с места, продолжив свой ход. С нашей последней встречи прошло почти 30 лет, я думаю, ему хватило времени понять, отчего он не старится. И если он до сих пор еще не нашел меня, то лишь потому, что ищет способ моего уничтожения, - из груди графа вырвался сухой смешок. - Бедный Габриэль! Он не понимает, что я нужен моему Повелителю на земле, и он не примет меня к себе в Ад. Сколько бы раз не убивали меня, я буду воскресать вновь и вновь, вплоть до Страшного Суда!
Дракула вздохнул, пытаясь успокоиться после вспышки эмоций. Снова бросил взгляд на Эрика.
- Ну а Вы? Вас что не устроило в моем подарке?
Бывший Призрак, ошеломленный признанием графа, не сразу смог ему ответить. Желание непременно быть рядом с тем, кто разрушил все, что тебе дорого и уже несколько раз убивал тебя самого - это находилось вне понимания обычного человека. С неохотой Эрик вернулся к воспоминаниям сегодняшнего дня. Осторожно подбирая слова, он заговорил:
- Ваш… подарок и правда затормозил мое время, граф. Однако я слишком долго тянул, решаясь вернуться в эти места и, найдя мою возлюбленную, снова сделать ей предложение. Теперь же она считает, что стала слишком стара для меня.
- Стара? - нахмурился Дракула. - Простите, я уже так давно не принадлежу людскому племени, что иногда путаюсь в возрастах.
- Ей… - Эрик сделал паузу, подсчитывая, - ей шестьдесят три. Я знаю, у нее есть дети, и думаю, внуки ее тоже уже выросли.
Дракула неожиданно широко улыбнулся.
- Обязательства перед обществом выполнены, настало самое время пожить для себя, не так ли?
Бывший Призрак опустил голову.
- Да, но она… не хочет. Не хочет или боится - она считает, что слишком стара для попытки начать жизнь заново, - Эрик прижал руки к груди. - Но я не понимаю ее! Я все равно люблю ее - сколько бы лет она не прожила! И если она не сможет идти со мною, я готов нести ее на руках!
Граф откинулся в кресле и, казалось, над чем-то задумался. Эрик тоже погрузился в свои мысли, и тишину в комнате нарушало лишь легкое потрескивание в камине. Наконец, Дракула, видимо, закончив свои расчеты, заговорил:
- А если б она снова стала молодой? Как думаете, такой подарок способен покорить ее сердце?
- Молодой? - Эрик удивленно вскинул голову. - Думаю, что да. Я верю, что она все еще любит меня, и если мир для нас снова станет, как прежде, то, уверен, она все же согласиться остаться со мною! Но молодость не возвращается…
- Это болезненно… - граф говорил медленно, будто все еще перепроверяя что-то в своих мыслях. - И… довольно неприятно. Но возможно.
Эрик подался вперед, едва не опрокинув кресло.
- Как? - выдохнул он, с силой сжав подлокотники. - Я сделаю все, что потребуется.
- От Вас потребуется не так уж много, - Дракула позволил себе усмехнуться. - Только лишь найти и соединить три ингредиента. И поверьте, самый сложный из них сидит прямо перед Вами.
Итак, Вам нужно всего три составляющих: кровь древнего вампира, кровь девственницы того возраста, который Вы хотите для своей возлюбленный и святая вода, чтобы нейтрализовать темную силу вампира. Все должно находиться в строгой пропорции, особенно святая вода и кровь вампира - нельзя, чтобы первое подавило второе совершенно, иначе вся смесь потеряет смысл.
- А причем тут девственница? - поморщился Эрик. - Отдает каким-то сатанизмом… или сказками.
Дракула пожал плечами.
- Честно говоря, понятия не имею. Какие бы знания мне не приписывали, магией я никогда не владел. Но насколько мне известно, девушка должна быть девственницей для чистоты смеси: Вы же не хотите, чтобы Ваша возлюбленная сменила ориентацию или вовсе стала гермафродитом?
Эрика передернуло, и он решительно покачал головой.
- Господи, нет, конечно! И… много нужно крови?
- Совсем немного, - граф снова улыбнулся. - Конечная смесь должна поместиться в коньячной рюмке. Свою кровь я Вам дам, девушку найду, а вот святую воду принесете сами. Я и церковь - вещи несовместимые.

Глава 3

К следующей ночи все было готово. Как правильно сказал граф Дракула, самыми сложными стали бы поиски достаточно сильного вампира - однако именно он у них и был.
Доставая из кармана пальто флакон с кровью, Дракула чему-то улыбнулся. Когда он заметил вопросительный взгляд Эрика, улыбка стала еще шире.
- Просто вспомнил, как я добывал эту кровь. Должен же я был убедиться, что девушка действительно была девственницей.
Кроме флакона граф достал аптекарские весы и стилет. Рядом Эрик поставил бутылку со святой водой. Окинув ее удивленный взглядом, Дракула поинтересовался:
- Зачем так много? Вы что, меня всего освятить собрались?
Эрик уже давно разучился смущаться, однако сейчас испытал некую неловкость.
- Да так… на всякий случай.
- Что ж, приступайте.
Эрик занял место графа и, взяв в руки бутыль со святой водой, вынул оттуда пробку. Следя за его движениями, граф размеренным голосом давал инструкции:
- Медленно… Не торопитесь. Долить еще Вы успеете всегда, но если перельете, все придется начинать сначала. Переместите лучше святую воду в какую-нибудь емкость поменьше, а уже оттуда аккуратно, так, чтобы она стекала по краям чаши, сливайте в кровь. И держите лицо подальше - реакция может получиться довольно бурной.
Эрик, уже собиравшийся добавлять святую воду, скривился, не преминув бросить:
- Сомневаюсь, что это сможет слишком мне повредить, - однако все же отодвинулся на расстояние вытянутой руки.
Кровь действительно прореагировала бурно: содержимое чаши зашипело и забурлило, на поверхности образовалась пленка, будто кровь отторгала от себя святую воду.
- Перемешайте, - все также спокойно произнес Дракула. - Вы добавили ровно нужное количество?
- Да, - в голове Эрика послышалось легкое раздражение. - Граф, я работал со взрывчатыми веществами и умею рассчитывать порции и доли!
- Прекрасно, - графа, казалось, ни капли не разозлило возмущение Эрика. Он даже слегка улыбнулся - чуть заметно, лишь уголками губ - и бросил на мужчину, сосредоточенно работающего за столом, пристальный взгляд из-под полуопущенных ресниц. - В таком случае, думаю, уже все готово.
- Ему не надо дать настояться? - поинтересовался, немного успокоившись, бывший Призрак.
- Ни в коем случае, - Дракула покачал головой. - Напротив, чем дольше вы ждете с употреблением, тем слабее состав. Вашей возлюбленной необходимо выпить все как можно скорее.
Эрик недоверчиво покосился на чашу. Против желания ему вспомнилось, как содержащаяся в ней смесь бурлила и бунтовала.
- Вы… гхм, уверены, что ЭТО можно пить? В смысле, без последствий?
- Ну как же без последствий, - ухмыльнулся граф, откинувшись на спинку кресла. - Вы же как раз хотите, чтобы последствия были.
- Граф, Вы прекрасно поняли, о чем я, - поморщился Эрик. - Вам нравится надо мною издеваться?
- Нет, - Дракула покачал головой, и его улыбка стала чуть печальнее. - Я просто любуюсь Вами. И… ладно, чего скрывать, пытаюсь немного оттянуть момент расставания с Вами. Поверьте, я был искренне рад встрече - думаю, Вы прекрасно понимаете, что такое жить, имея все, но не имея никого, ждать, искать и надеяться - но в итоге раз за разом натыкаться на стену. Пусть сейчас моя сущность имеет иную структуру, но когда-то я был человеком, и душа у меня все же человеческая. Жизнь людей коротка, и разум их подстроен под продолжительность жизни. Все мы мечтаем о бессмертии, но если нет определенной цели, то бессмертие теряет смысл - мы просто не знаем, что с ним делать.
Помолчав, граф очень тихо добавил:
- Вечность хороша, когда ее есть с кем разделить.
Эрик опустил взгляд. Слова Дракулы были справедливы. Тогда, более сорока лет назад прекрасные девушки из трансильванского замка укрепили его в надежде, а граф дал время на то, чтобы осуществить эту надежду. И вот сейчас те девушки мертвы, мечта самого графа разбилась - но его как никогда близка.
- В таком случае, - бывший Призрак Оперы постарался сменить тему, - я пойду?
- Идите, ведь ради этого все и затевалось.
Эрик перелил содержимое чаши в небольшой флакон и уже подошел к двери, как вдруг остановился.
- А как же… все остальные? Ведь исчезновение Кристин заметят, ее будут искать!
- О, не волнуйтесь, - губы графа снова скривились в усмешке. - Забирайте свою возлюбленную и уходите из этого дома. О дальнейшем я позабочусь.

* * *

Знакомая улица, знакомый парк, знакомый балкон. Эрик преодолел этот путь столь быстро, что даже не сразу понял, что он уже на месте. Стоял уже поздний вечер, и почти все окна в доме давно погасли. Однако в комнате Кристин мелькал неяркий огонек. Осторожно заглянув в окно, Эрик увидел, что она сидит в кресле около стола, на котором лежат раскрытые… ноты. Губы женщины едва заметно шевелились, но, несмотря на раскрытую форточку, до Эрика не доносилось ни звука.
Но самого факта было достаточно. Сколько бы лет не прошло, душа Кристин все еще жаждала музыки!
Тихий стук по оконному стеклу не привлек внимания женщины. Казалось, она настолько увлечена своим занятием, что не замечает ничего вокруг. Эрик постучал громче, и на этот раз Кристин вздрогнула. Испуганно вскинув голову, она быстрым движением закинула ноты в ящик стола, который тут же бесшумно задвинула. Только после этого женщина огляделась и, увидев в окне Эрика, в первый момент облегченно вздохнула. Уже потом на ее лице вновь отразилась тревога, но все же, помедлив, она подошла и откинула щеколду балконной двери. Окутанный ночным холодом, бывший Призрак шагнул в комнату.
Кристин осталась стоять у окна, по-ученически сложив руки и опустив взгляд.
- Кристин… - случился один из редких случаев, когда голос у Эрика перехватило, и ему потребовалось сглотнуть, чтобы продолжить. - Кристин, я вновь пришел к тебе… Нам нужно поговорить.
- Мне казалось, что мы уже поговорили, Эрик, - графиня де Шаньи не поднимала глаз и говорила очень тихо, а все еще тонкие пальцы комкали оборки на бледно-голубом домашнем платье.
- Нет, мы НЕ поговорили, - справившись с собой, но не со своими эмоциями, Эрик схватил ее за руки. - Ты не слушаешь меня, потому что не хочешь слышать! Кристин, умоляю тебя, ответь мне на один-единственный вопрос: если бы ты снова стала молодой… Согласилась бы ты начать жизнь заново? Со мной? С нашей музыкой?
- Молодость не возвращается, Эрик!.. - шепот Кристин был больше похож на стон. - Ты сжигаешь меня…
- Неужели ты считаешь, что моя страсть опасна для тебя? - бывший Призрак упал на колени перед графиней и, не отпуская ее рук, прижался к ним пылающим лбом. - Неужели моя маленькая, но отважная Кристин боится своего Призрака? Того, кто готов отдать все что угодно, лишь бы видеть ее счастливой? Пожалуйста, мой Ангел, я задал тебе вопрос - просто ответь на него.
Кристин прикрыла глаза и помолчала. Она любила Рауля - да. Но она любила и Эрика. Первые годы после свадьбы она была слишком счастлива, чтобы вновь возвращаться к терзаниям - но чем дальше, тем чаще к ней приходил во снах чарующий голос и нежный, бесконечно печальный взгляд. Иногда Кристин ловила себя на грешной мысли, что Призрак мог бы и появиться. От этого становилось немного стыдно, и тогда графиня де Шаньи шла в часовню и молилась… Впрочем, у нее было слишком много обязанностей, чтобы тревожить свою память слишком часто: семья, свет, благотворительные общества…
Прошло время, и дети выросли, а свет и общественная деятельность остались позади. И снова, как в юности, вернулись фантазии и мечты. Кристин умудрилась пронести через всю жизнь свою удивительную чистоту, и потому не могла не сказать:
- Да, Эрик. Я пошла бы с тобой. Но…
- Этого довольно, - Кристин почувствовала, как ее рук осторожно, как лепестков цветка, коснулись горячие губы. - Твоего согласия довольно, мой милый Ангел!
Рука Эрика скользнула во внутренний карман пальто и извлекла оттуда небольшой флакон с темно-алой жидкостью.
- Выпей его, Кристин, и перед нами упадет последняя преграда.
Графине де Шаньи внезапно стало смешно. Она даже облокотилась на балконную дверь, а на ее лице засветилась улыбка, очерчивая две очаровательные ямочки на щеках.
- Так вот куда ты зовешь меня, Эрик, - улыбаясь, произнесла она. - В последнее путешествие, да? - Кристин взяла из рук бывшего Призрака флакон и поднесла к глазам. - Какой красивый цвет… - восхищенно произнесла она. - Но ведь там яд, верно? Ты хочешь, чтобы мы умерли, обнявшись, как Ромео и Джульетта?
Эрик ужаснулся.
- Нет, я…
Однако Кристин не дала ему договорить. Все с той же обаятельной улыбкой она открутила крышечку флакона.
- Забавно. Яд - а пахнет весной… Знаешь, Эрик, я согласна. Я прожила не такую уж плохую жизнь - можно даже сказать, что хорошую. И я буду рада, если она так романтично закончится.
В следующее мгновение край флакона коснулся губ, и Кристин одним глотком выпила его содержимое.
Пол в комнате графини был устлан дорогим толстым ковром, и флакон, выпавший из руки Кристин, упал на него совершенно бесшумно. Женщина пошатнулась, и Эрик, немедленно вскочивший с колен, подхватил ее в свои объятия.
Лицо Кристин, оказавшееся столь близко от его собственного, стремительно менялось. Кожа разглаживалась, становилась тоньше и белее. Губы приобрели алый цвет, на щеках появился нежный румянец. Заколка, скалывавшая седые волосы в строгий пучок на затылке, жалобно звякнула и отлетела, выпуская на волю целый водопад буйных темных кудрей. Статная фигура в руках Эрика стала легче, грудь под светло-голубыми кружевами приподнялась.
Бывший Призрак понял, что не дышит, только после того, как по легким прошелся огненный меч, заставив его судорожно вздохнуть. Девушка в его объятиях была той Кристин, что он помнил: прелестная шестнадцатилетняя богиня. Следующий облегченный вздох последовал, когда Эрик понял, что Кристин жива - сквозь чуть приоткрытый ротик слышалось тихое дыхание. Похоже, что омоложение отняло у девушки много сил - и именно поэтому она потеряла сознание. Ждать, пока она очнется, показалось Эрику неразумным - он не знал распорядка этого дома, и ему очень не хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь вошел. Да и граф велел сразу же после превращения немедленно уходить. Поэтому Эрик легко поднял на руки почти невесомую фигурку Кристин и навсегда покинул дом графа де Шаньи.

* * *

Эрик сидел рядом с кроватью Кристин уже несколько часов и любовался девушкой. Нет, он не лгал, говоря, что ему безразлично, как она выглядит - но этот юный облик возвращал его на десятилетия назад, к волшебному миру Оперы, к пусть тяжелым, но по-своему прекрасным временам.
Внезапно за его спиной скрипнула дверь, и Эрик, покинув грезы, поспешно обернулся. На пороге стоял граф Дракула и рассматривал лежащую на кровати девушку. На мгновение в душе бывшего Призрака вспыхнул огонек ревности - но взгляд в глаза Дракулы погасил их. Граф смотрел на девушку оценивающе, в нем даже было некое восхищение - но так же люди смотрят на прекрасный цветок или на трепетную лань. Во взгляде Дракулы не было мужского вожделения.
- Поздравляю, месье Лефёт, - тихо произнес в этот момент граф. - Ваша избранница и правда чудесно хороша.
Эрик подавил в себе желание поинтересоваться, почему же красота Кристин не вызвала у Дракулы бОльших чувств, но подумав, решил не нарываться. Иметь графа в соперниках ему не хотелось, и раз тот сам не имеет никаких видов на Кристин, то тем лучше. Лучше спросить, что же вельможный вампир сделал для сокрытия их побега. Однако стоило Эрику лишь открыть рот, как Дракула заговорил снова, все так же глядя на девушку:
- Вы представляете, в доме графа де Шаньи сегодня произошло несчастье. Госпожа графиня имела слабость к свечам - вместо более надежных газовых осветительных приборов. Так как дама была уже в почтенном возрасте, она, ложась спать, забыла потушить одну из свечей… которая совершенно случайно упала, поджигая балдахин кровати и ковер. Стояла уже ночь, все в доме спали, и первыми запах гари почувствовали припозднившиеся прохожие, которые и позвали на помощь.
БОльшую часть дома удалось спасти, но увы, графиню де Шаньи спасти не успели - в комнате бедной дамы нашли лишь обгоревшие останки. Медик считает, что она задохнулась раньше, чем успела проснуться, и не мучалась… Слабое утешение для ее супруга, не так ли, месье Лефёт?
Несколько секунд Эрик молчал, после чего левый уголок его рта нервно дернулся.
- Граф… Вы что, подожгли дом Рауля де Шаньи?
Лицо Дракулы выразило столь праведное возмущение, что бывший Призрак даже невольно отшатнулся.
- Месье Лефёт! - граф повысил голос, придав ему стальные нотки. - Я - потомственный аристократ, бывший воевода и просто почтенный вампир. Вы что, считаете, что мне больше делать нечего, как лазать по чужим домам и поджигать их? - внезапно граф смягчился, и лицо его приобрело выражение, настолько невинное, что казалось абсолютно неуместным здесь. - Я просто решил, что раз Вы забираете у графа де Шаньи одну даму, то было бы достаточно любезно предложить ему другую - это называется обмен. И… не думаю, что я так уж виноват, если, уходя от уютно устроенной в постели дамы, я совершенно случайно задел действительно оставленную непогашенной свечку. К тому же я и не заметил этого совсем - вспомнил лишь, когда узнал о пожаре.
Эрик не знал, смеяться ему или плакать. Выступай граф на сцене - ему цены был не было. У Дракулы имелся природный талант держать в напряжении всех, кто его слушал, и любой его рассказ превращался в настоящее действо.
- А… та дама? - собравшись, наконец, с силами, спросил бывший Призрак.
- Дама? - граф удивленно приподнял бровь. - Ах, дама… Месье Лефёт, давайте без лишней щепетильности. Старушка все равно доживала свой век - кто знает, возможно, из-за того, что ее тело помогло соединиться двум влюбленным, ее душа попадет на небеса.
С этими словами Дракула отвернулся от Эрика и направился к выходу из спальни.
- Счастливо оставаться. Не буду мешать вашей первой встрече в обновленном виде. Но если понадоблюсь - я в гостиной.
Эрик хотел сказать что-то ему вслед, как вдруг за его спиной раздался голос, заставивший бывшего Призрака стремительно обернуться.
- Кто Вы?
На мужчину смотрели два огромных перепуганных карих глаза, тонкие руки комкали машинально подтянутое к подбородку одеяло.
- Я Эрик… Кристин, что с тобой? - бывший Призрак сделал попытку подойти ближе, но девушка с таким ужасом вжалась в спинку кровати, что он невольно остановился.
- Откуда Вы знаете мое имя?
Теперь уже настала очередь Эрика широко распахнуть глаза. С трудом справившись с волнением, он тихо произнес:
- Кристин… Неужели ты не помнишь меня?
Девушка на кровати отчаянно замотала головой, ее испуганный взгляд был прикован к его лицу. Эрик внезапно почувствовал упадок сил, и прислонился спиной к дверному косяку. Прикрыв глаза и переведя дыхание, он задал следующий вопрос:
- Неужели… неужели ты не помнишь даже моего голоса?
Кристин, казалось, вот-вот была готова расплакаться.
- Месье, я не знаю ни Вас, ни Вашего голоса! Пожалуйста, не мучайте меня! Отпустите меня обратно в Опера Популер!
Ни говоря больше ни слова, Эрик развернулся и вышел из комнаты. Перешагнув через порог, он натолкнулся на графа, который встал из кресла ему навстречу.
- В чем дело? - растерянный вид Эрика не вызывал сомнения, что дела отнюдь не в порядке.
- Она… она не узнает меня! Она хочет вернуться в Опера Популер!
- В давно сгоревшую оперу… - тихо повторил Дракула. - Побочный эффект - она забыла всю свою жизнь, вплоть до тех лет, что ей сейчас, не так ли? - получив утвердительный кивок, граф хлопнул в ладоши. - Ну так это же еще лучше! Раз она забыла все, ей не придется больше разрываться между Вами и этим виконтом.
- Но она боится меня! Она уже в ужасе от моего облика!
Эрик в отчаянье закрыл лицо руками. Граф сделал шаг к нему и, взяв за запястья, осторожно, но решительно отвел их от лица.
- Не надо, - очень мягко сказал Дракула. - Она волнуется, потому что юна. Ее похитили - и ей страшно. Покажите, что ей нечего бояться, что от Вас она увидит только любовь и заботу - и Вы вновь покорите ее. И помните: теперь у Вас не будет в соперниках молодого виконта. Граф де Шаньи считает свою супругу покойной - и даже если он увидит это юное создание, теперь он слишком стар, чтобы бороться за него.
Граф увлек Эрика к камину, и, слегка подтолкнув, заставил опуститься в кресло, а сам подошел к бару. Коньяк темным янтарем скатился в рюмку, которая после плавно перекочевала из рук Дракулы к Эрику.
- Успокойтесь, - голос графа звучал размеренно. - И ей, и Вам нужно отдохнуть. Ей - пообвыкнуться, Вам - продумать свою линию поведения. Помните, женщина любит ушами, и если Вы немного постараетесь, то с Вашим голосом не составит труда ее очаровать.
- Вы так уверены?
Эрик слабо усмехнулся, однако глаза его уже слипались. Уже которую ночь он проводил без сна, днем также спать не удавалось. Огонь камина снаружи и тепло коньяка, разлившееся внутри, привнесли свою лепту, и бывший Призрак сам не заметил, как уснул.
Дракула взглянул на каминную полку. Часы намекали, что времени еще достаточно - эта ночь отняла у графа слишком много энергии, и неплохо было бы ее возместить. Париж - город людный, добыча найдется близко, и вряд ли за тот час, что он будет отсутствовать, произойдет что-либо непредвиденное. Накинув длинное пальто и бросив последний взгляд на спящего у камина Эрика, Дракула покинул гостиничный номер.

Глава 4

По ночным парижским улицам шел человек. То, что кроме него в округе не наблюдалось ни души, ничуть не смущало его - казалось, он вовсе не замечает, в какое неурочное время оказался вне здания, которое могло бы подарить ему свою защиту. Впрочем, время было вполне урочным для созданий, которым человек многие годы назад объявил войну. На вид мужчине, мерно шагающему по мостовой, можно было дать лет тридцать пять, однако это не имело ничего общего с его настоящим возрастом. Габриэль Ван Хельсинг родился почти пятьсот лет назад - но жизнь его, достигнув середины, остановило свой бег. Для него не было секретом, кто стал "виновником" этого феномена.
Двадцать девять лет назад лучший агент Святого Ордена Габриэль Ван Хельсинг совершил поездку в Трансильванию, где нашел ответы на вопросы, мучавшие его долгие годы. Память, милосердно покинувшая его когда-то, вернулась, принося с собой жестокие воспоминания прошлого. Человеку, столь страстно жаждавшему наконец обрести себя, пришлось испить горькую чашу разочарования. Время помогло смириться, но неприятный осадок остался, и не раз Ван Хельсинг думал, что отдал бы многое, лишь бы снова избавиться от этих воспоминаний. И особенно - от пристального, чуть насмешливого взгляда слегка прищуренных карих глаз. Глаз, в которых плясало алое пламя.
Друг детства, боевой товарищ - и смертельный враг, отрекшийся от Бога. Воин Дьявола, сменивший господарский венец на венец ночи. Бог совершил ошибку, подарив этому человеку своим проклятьем слишком многое, и попытался исправить ее, выставив против него достойного соперника.
Ван Хельсинг убивал бывшего друга дважды: в далеком пятнадцатом веке и почти тридцать лет назад. Во второй раз сражение затронуло уже не только самих противников: каждый из них в этой битве потерял тех, кто был им дорог… И, заплатив такую дорогую цену, Габриэль поверил, что теперь его личное проклятие будет снято, и он спокойно доживет свой неестественно долгий век.
Однако время шло, а охотник все не менялся. Первые десять лет он убеждал себя, что просто находится в хорошей физической форме, но бесконечно обманываться невозможно. Габриэль Ван Хельсинг не старел - а это означало, что и земной путь Влада Дракулы так же не прервался. Все жертвы, все утраты оказались напрасными.

Сразу же после "Трансильванской операции" Ван Хельсинг покинул Святой Орден. Разумеется, уйти было непросто, однако разбуженный и растревоженный зверь настоял на своем. Он продолжит работу по уничтожению нечисти - и, в первую очередь, графа. Но в Орден не вернется.
Охотник-одиночка вновь возвращался в Трансильванию, однако не смог добраться до замка - узкая горная дорога, ведущая к нему, оказалась погребена под завалом сошедшей каменной лавины, а проход из дома Валериусов был кем-то уничтожен. Местные жители, уже успевшие сменить к тому времени поколение, упоминаний о замке избегали, однако признавали, что люди давно уже не пропадают. Судя по всему, граф Дракула покинул свое старинное обиталище, позаботившись лишь оградить его от незваных гостей. Похоже, что Влад решил поиграть в кошки-мышки - и теперь уже не на своей территории. И поэтому Габриэль вот уже двадцать лет разъезжал по Европе, ища первого из вампиров. Иногда ему удавалось услышать упоминания о нем, отголоски событий, связанных с ним… К тому же граф не слишком скрывался. Он не менял имени, останавливался в дорогих отелях и посещал вечерние приемы. Но будто сама судьба не давала бывшим друзьям встретиться: каждый раз они оказывались на разных концах Европы.
Однако на сей раз все должно быть по-другому. Ван Хельсинг узнал, что граф Дракула прибыл в Париж, причем настолько недавно, что вряд ли он мог успеть уехать. И задача сейчас состояла только в том, чтобы найти, где именно он находится.

От перспективных планов Ван Хельсинга отвлекло столь странное событие, что он сперва принял его за видение: по темным улицам шло юное создание в бледно-голубом чуть великоватом для него домашнем платье. Габриэль даже огляделся вокруг - остальное пространство оказалось сиротливо пустым. Перевел взгляд обратно - и вновь уткнулся им в девушку, бредущую ему навстречу.
Фонарей на улице было мало, и горели далеко не все из них. Один из таких блеклых фонарей находился недалеко от девушки, и сейчас она как раз проходила под ним. Место же, где стоял Ван Хельсинг, тонуло во мраке, и охотник решил воспользоваться этим преимуществом. Первая реакция была совершенно естественной: нормальные девушки не ходят по улицам в половине пятого утра, одетыми лишь в домашнее платье - и это в середине ноября! Напрашивался вывод: либо это ненормальная девушка… либо нормальная не-девушка. Что делать в первом случае Ван Хельсинг представлял слабо, во втором же требовалось ее немедленно уничтожить. Ведь к такому странному, но даже на расстоянии трогательному созданию хочется подойти… и вполне вероятно, что подошедший может расстаться со своей жизнью.
Время раздумий закончилось, и охотник сделал несколько быстрых шагов в сторону фонаря.
- Доброй ночи, m-lle. Могу быть чем-то полезен?
В ночной тишине его голос прозвучал громовым раскатом, и девушка, тихонько вскрикнув, шарахнулась в сторону. Налетев спиной на фонарь, она зажмурилась и сжалась в комочек. Медленно, чтобы не спугнуть возможного монстра, Ван Хельсинг приблизился к ней и, резко вскинув правую руку, схватил за подбородок, левой же сжал запястья девушки. Хрупкая фигурка в его руках трепыхнулась, но даже не сделала попытки вырваться. Осторожно склонившись к бледному личику, Габриэль разглядел, как вздрагивают губки - казалось, девушка вот-вот расплачется. Не отпуская ее рук, охотник заставил девушку повернуть лицо к свету и оттянул верхнюю губу, пытаясь разглядеть зубы. Если таинственная незнакомка была монстром, то сейчас самое время для ее нападения.
Однако ничего не произошло. Даже скупой свет фонаря позволял разглядеть ровные, белоснежные - но совершенно человеческие зубы.
Охотник медленно отпустил девушку. Та пошатнулась, будто пережитый испуг лишил ее остатка сил, и нерешительно открыла глаза. У Габриэля на мгновение перехватило дыхание. Теперь, когда он уже перестал видеть в девушке нечисть, он наконец заметил ее красоту. И снова повторил свой вопрос - но уже с совсем другими интонациями:
- Э-э-з… m-lle… Так я могу Вам чем-нибудь помочь?
Девушка сморгнула, а потом робко спросила:
- Извините, Вы не знаете, как пройти к Опера Популер?
Ван Хельсинг подумал, что еще немного, и его мозги начнут плавиться от нелогичности ситуации.
- M-lle, - произнес он, когда к нему вернулся дар речи. - Извините меня, но ЧТО Вы собрались делать в опере в пять часов утра?
На лице девушки промелькнул ужас. Ее худенькие плечи сжались, а глаза, напротив, распахнулись еще шире.
- Во сколько?! Господи, а если кто придет проверять наши спальни? - ночная путешественница испугано прижала руки ко рту. - Как я объясню свое отсутствие?
Контакты в голове Габриэля соединились, и он, проверяя свою догадку спросил:
- Так Вы работаете в опере, не так ли?
- Да, я хористка, - кивнула девушка. - И сейчас я должна быть… Но как?
Выражение ее лица было столь растерянным, что, хотя она и оказалась не монстром, охотник понял, что не может просто так уйти. Вздохнув, он стянул с себя пальто и бережно накинул девушке на плечи.
- Так, m-lle. Я не знаю, где находится эта Ваша опера - я не театрал - но если Вы вспомните, на какой улице она расположена, думаю, мы сможем ее найти. А пока мы ищем, расскажите-ка всю Вашу историю по порядку, и возможно, что-то в ней станет более ясным. Согласны? А для начала разрешите представиться: меня зовут Габриэль Ван Хельсинг.
Девушка кивнула и доверчиво протянула ему руку.
- Согласна… Я Кристин Даае.
Далее они направились по улице вместе.
- Итак, m-lle Даае, что же с Вами случилось?
- Сегодня утром, - начала Кристин, - у нас была репетиция. Все шло как обычно… Но я почему-то не помню ее конца… Возможно, я потеряла сознание… Не знаю, как это могло случиться, со мною никогда раньше такого не было - но я не знаю, чем еще объяснить это помутнение памяти.
Очнулась я на кровати. В самый первый момент я так и подумала, что мне стало плохо на репетиции, однако рядом вдруг зазвучали мужские голоса. Сначала я решила, что это кто-то из наших - кое-кто из работников Оперы иногда заходили к нам поболтать, и если это случалось днем, то их не гнали. Однако эти голоса не были мне знакомы - один из них звучал столько прекрасно, что у меня даже перехватило дыхание. Вряд ли, услышав однажды, его возможно позабыть… Его собеседник говорил как-то странно. Я сама не француженка, но живу здесь с детства, а у второго человека был очень ярко выраженный акцент.
Габриэль вздрогнул, но тут же постарался взять себя в руки. Париж - большой город и столица Франции, мало ли кто может говорить здесь с акцентом? И все же не преминул поинтересоваться:
- Вы можете сказать, с каким именно акцентом говорил второй человек?
- Не знаю… - растерялась девушка. Ее собственные мысли больше занимал первый голос. - Я никогда не слышала такого - он очень сильно опирался на согласные, а гласные почти не тянул, - старательно роясь в своей памяти, Кристин, наконец, выудила еще одну подробность: - Ах да, первый человек называл его графом.
На сей раз Ван Хельсинг уже более-менее подготовился к возможному ответу - хотя и не слишком на него рассчитывал.
- M-lle, - очень мягко, боясь спугнуть удачу, произнес он. - Где держали Вас эти… люди?
- Не знаю… - Кристин слегка покраснела. - Какая-то гостиница. Я не обратила внимания, я так спешила…
- Но Вы хоть далеко успели от нее отойти? - Габриэль чувствовал, что след у него уже в руках, и не мог так просто отступиться. Ему захотелось схватить девушку за плечи и трясти, пока она не скажет всего. "Если она сейчас опять скажет "не знаю", то так с ней и поступлю!" - подумал охотник.
На свое счастье, Кристин ответила другое:
- Не очень. Я даже не успела по-настоящему замерзнуть… - и она благодарно погладила жесткую ткань одолженного плаща.
Габриэль поймал себя на том, что облегченно переводит дыхание. Хоть какой-то вразумительный ответ. Сейчас он доставит эту хористку-путешественницу к ее опере, а потом вернется на место встречи и оттуда начнет поиски гостиницы. Если этот граф - Дракула, то, даже заметив исчезновение девушки, он не успеет съехать - утро уже близилось.
Утро действительно вступало в свои права. По еще темным улицам начали прокатываться звуки: хлопанье, звон, перестуки. Люди просыпались и готовились к новому дню. В воздухе распространился аромат готовящейся еды. Краем глаза охотник заметил, как его спутница повела носиком и мечтательно прикрыла глаза. Правильно, если верить ее словам, она не ела с прошлого утра… Ничего, вернется в свою оперу и позавтракает.
Пару раз уточнив у начавших появляться на улице людей дорогу, путешественники вышли на небольшую площадь, на которой, как уверяла Кристин, должна была стоять Опера Популер.
И она там стояла. Габриэль смотрел на некогда величественное здание, пытаясь понять, что это: обман зрения или неумная шутка ночной странницы? Протерев глаза он выяснил, что это явно не первое… а покосившись на спутницу и увидев ее пораженно распахнутые глаза и в ужасе приоткрывшийся ротик, убедился, что и не второе. И тем не менее мрачная реальность имела место быть. Если это строение когда-то и служило оперой, то свои обязанности оно давно не выполняло. Обгоревшее, со вздувшейся и облупившейся краской, отвалившейся кое-где лепниной и с трещинами на колоннах, оно казалось удивительно неуместным на этой площади, среди аккуратных подтянутых домиков. Тяжело вздохнув, Ван Хельсинг развернул девушку от здания к себе.
- M-lle, - начал он, - моя глубокая как океан интуиция подсказывает мне, что сутки назад Вы пели не здесь. Какие будут дальнейшие версии?
Глаза Кристин вновь начали наполняться слезами. Стараясь не всхлипывать, она прошептала: - Неужели… неужели пока меня не было, случился пожар?
Габриэль бросил еще один взгляд на бывшую оперу.
- Да нет, - еще раз вздохнул он. - Это здание горело давно. С тех пор прошел не день и не неделя… Так что, если Вы не Томас Лермонт в женском обличье, то сомнительно, что Вы пели здесь столь недавно.
Руки Кристин бессильно опустила руки.
- Я правда не знаю. Может, я пролежала в обмороке дольше, чем думала?

* * *

Ван Хельсинг решительно захлопнул за собой дверь и, услышав щелчок запираемого замка, удовлетворенно кивнул. Устав стоять посреди площади и выяснять отношения с юным и не совсем одетым созданием и привлекать тем самым нездоровое внимание встречающихся все чаще и чаще прохожих, Габриэль уговорил девушку пойти пока с ним. Измученная последними сутками, слишком уж насыщенными событиями, Кристин послушно согласилась на предложение охотника: он снимает номер и отдает ключ ей; сам пока уходит по делам, и в его отсутствие она никому не открывает. Лучше всего, заметил как бы вскользь Габриэль, ей было бы лечь спать и наконец отдохнуть - но это уже на ее собственное усмотрение.
И вот сейчас, избавившись на некоторое время от трогательного создания, Ван Хельсинг быстрым шагом устремился к месту их встречи. Однако дойти до него сегодня ему суждено не было. Внезапно на пути охотника образовалась мужская фигура и низкий голос произнес:
- Господин Габриэль Ван Хельсинг, если не ошибаюсь?

Глава 5

Дракула неслышно скользнул в номер. Время неумолимо приближалось к рассвету, однако он все же решил пожертвовать несколькими минутами и заглянуть к Эрику. Если честно, его возлюбленная несколько разочаровала графа. Нет, безусловно, девушка удивительно хорошенькая... Но чего-то ей не хватало. Твердости? Страсти? Упорства? Нет, скорее всего… жизни. Кровь для вампиров не только содержатель веществ для поддержки организма, это еще и мощный носитель самой жизненной энергии, без которой невозможно существовать. Чем сильнее духом человек, чем крепче его воля и жажда жизни - тем вкуснее и питательнее его кровь.
Кровь Кристин Даае не была привлекательной. Она даже не пульсировала алым, как обычно, а казалась тусклой, с добавлением безрадостного серого цвета. У этого девушки не было стремления жить, она будто забилась в некую тесную скорлупу, ничего не желая от мира. И Дракула не сразу понял, чем она так запала в сердце Эрика, человека настолько ярко окрашенного эмоционально, что графу раз за разом приходилось сдерживать свои инстинкты.
Озарение пришло чуть позже, когда Дракула уже возвращался к гостинице. Эта девушка заставляла Эрика чувствовать себя Пигмалионом. Потерянная для мира душа, безвольная глина, лежащая на виду, но пока еще не способная привлечь к себе внимание. Вспоминая разговоры в гостиной трансильванского замка, граф начал понимать, что из этого склонившегося перед банальной реальностью комочка Эрику удалось вылепить маленькую звездочку, которая засияла ярким светом и озарила его собственную безрадостную жизнь. Не имея возможности показать миру свою душу, он всю без остатка вложил ее в прелестное дитя, сливаясь при этом с ним воедино.
Увы, слиться до конца им так и не удалось. Алмаз, который Эрик столь старательно гранил, привлек внимание извне. В сущности, граф не мог винить девушку - как он сам однажды сказал, он считал, что изменчивость заложена в женщине изначально, и требовать от нее верности то же самое, как просить рыбу дышать воздухом. И все же Дракуле было жаль человека, который за довольно небольшой для вампира отрезок времени стал ему очень близок. Как он понял, эликсир вернул Кристин Даае в тот возраст, когда она еще не была знакома с Эриком, и тот не пробудил ее душу. Что ж, в таком случае, им надо всего лишь пообщаться вновь. Что удалось однажды, удастся снова.
С этими мыслями Дракула и перешагнул порог номера Эрика. Сам хозяин продолжал мирно спать у камина, однако граф почувствовал некое раздражение: что-то в комнате с момента его ухода изменилось.
Дверь в спальню оказалась приоткрыта - хотя граф точно помнил, что Эрик, выходя оттуда, громко захлопнул ее за собой.
- Месье Лефёт, - тихо позвал Дракула, но в его голове была такая настойчивость, что бывший Призрак вздрогнул и медленно выпрямился в кресле.
- Граф? - все еще сонно переспросил он. - Что-то случилось?
Дракула ограничился кивком на дверь. Несколько секунд Эрик непонимающе смотрел в это направление, потом, похоже, ему вспомнилось то же, что и графу. Мгновенно вскочив на ноги, он бросился к двери и рывком распахнул ее.
Спальня была пуста.
- Граф? - после небольшой паузы, вызванной шоком, обернулся к Дракуле Эрик. - Что все это значит?
- Откуда мне знать? - Дракула пожал плечами. - Между прочим, с нею здесь оставались Вы, а не я. Похоже, что m-lle Даае надоело наше общество.
- Не смешно, - нахмурился бывший Призрак. - Где теперь нам ее искать?
- Не нам, а Вам, - поправил его граф, бросив взгляд на настенные часы. - Мое время истекает… А Вам могу посоветовать начать поиски от здания бывшей Оперы - наверняка Ваш маленький соловей отправился в родные пенаты.
С этими словами граф развернулся и вышел. Немного подумав, Эрик потянулся за своим пальто и так же покинул номер. Ноги сами понесли по знакомому, но заброшенному в глубины памяти адресу - к Опера Популер.

* * *

Габриэлю не понравилась ни узкая мрачноватая улочка, по которой они прошли, ни незаметный, будто растворившийся среди остальных зданий небольшой домик, распахнувший им двери, ни тонущая в полумраке скромно обставленная комната, где закончился их путь. Все инстинкты охотника кричали, что ничем хорошим эта встреча не кончится - и строгий зажатый вид его провожатого лишь подкреплял это мнение.
- Вам не знакомо это место, не так ли, господин Ван Хельсинг? Этот дом стал парижским штабом Святого Ордена после того, как Вы… взяли свой бессрочный отпуск?
Так вот оно что. Орден.
- Вы ошибаетесь, - холодно ответил охотник. - Я покинул Орден раз и навсегда.
По лицу проводника скользнула легкая усмешка.
- Это Вы ошибаетесь, господин Ван Хельсинг. Из таких организаций, как Орден, просто так не уходят. И если Вас не тревожили все эти годы, это лишь означает, что не было такого дела, с которым мы не могли бы справиться без Вас.
- А теперь такое дело появилось? - равнодушно, скорее по привычке поинтересовался Габриэль. У него были свои проблемы, и все же годами отточенные навыки охотника давали о себе знать.
- Ну разумеется, - его провожатый улыбнулся столь простодушно, что казалось, будто Габриэль всего лишь спросил, водится ли в море рыба. Указав охотнику на одно из стоящих в комнате кресел, он сел сам и, соединив кончики пальцев, продолжил. - Господь назначил Вас своей Левой рукой на этой грешной земле, и Ваш долг, Ваш СВЯТОЙ долг исполнять волю Его…
- Вы хотите сказать, волю Главы Святого Ордена? - язвительно перебил его Габриэль.
- Можно и так, - снова слишком мягкая улыбка. - Ведь наш Глава произносит слова, внушенные ему Господом. Итак, - лицо посланника посуровело, - Габриэль Ван Хельсинг, Орден считает, что почти тридцати лет, в течение которых Вы отсутствовали, Вам вполне достаточно для устройства личных дел. Ныне же Вам надлежит вернуться в…
Ван Хельсинг, так и не севший в кресло, наклонился к говорившему и схватил его за воротник.
- Меня больше не касаются дела Ордена, - процедил он сквозь зубы. - У меня есть свои дела, и для меня важны только они. Я достаточно был вашей марионеткой, а сейчас у меня есть лишь одна цель, достигнув которой я хочу просто умереть!
Посланник Ордена очень осторожно разжал пальцы Габриэля и аккуратно высвободил из его хватки свой воротник.
- Господин Ван Хельсинг, - мягко произнес он. - На графе Дракуле вселенское зло не замыкается. Крайне прискорбно, что та поездка в Трансильванию подействовала на Вас таким образом, одарив навязчивой идеей. В мире много зла, которое должна покарать Ваша рука.
- Такого, как монстр Франкенштейна? - выплюнул Габриэль. - Такого, чья вина состоит лишь в том, что оно выглядит не так, как вы?
Посланник поморщился.
- Вы еще помните эту историю? Уверен, что это противоестественное и богопротивное создание давно рассыпалось за давностью лет, а вы все его защищаете. Да и в конце концов, когда в стаде эпидемия, то лучше прирезать пару-другую здоровых овец, нежели пропустить хоть одну больную.
- Меня не волнуют Ваши овцы, - Габриэль выпрямился, глядя теперь на собеседника сверху вниз. - Меня интересует лишь Дракула - сегодня я наконец нашел его, и на этом его история закончится.
- Вы снова ошибаетесь, господин Ван Хельсинг, - на сей раз улыбка посланника стала приторно сладкой. - Графа уже нет в той гостинице, где Вы собрались его настигнуть. Его предупредили о Вашем визите, и так как дело близилось к утру, он предпочел пока разумно отступить.
- Предупредили? - брови охотника сошлись на переносице. - Кто?!
- Мы, - лучезарно улыбнулся посланник. Увидев изумленно распахнувшиеся глаза Габриэля, он почти рассмеялся. - Видите ли, господин Ван Хельсинг, раз уж выяснилось, что Ваша жизнь непосредственно связана с жизнью… с существованием Дракулы, то Орден, после долгих размышлений и дебатов, решил оставить его в покое. Такой бессмертный, поистине выдающийся охотник Ордену важнее, нежели прекращение существование одного вампира.
- Мы говорим о графе Дракуле! Он унес столько жизней…
- Куда больше жизней Вы спасете, оставаясь в рядах Ордена, - отрезал посланник. - Никто не сравниться с Вашей силой и Вашим опытом, никакому другому охотнику просто не хватит на это его короткого смертного срока! Интересы Ордена…
- Меня волнуют лишь МОИ интересы! - рявкнул Габриэль. - Куда переехал Дракула?
- Ну откуда же мне знать? - насмешливо разведенные руки. - Господин граф не удосужился сообщить нам этого. Да и понятно, уезжал он в спешке… Одно могу сказать: раз уж ему потребовалась та миленькая певичка, с которой у Вас сегодня было ночное рандеву, он не оставит ее побега без внимания. Готов поспорить, что он еще вернется за нею.
В душе охотника вспыхнула надежда. Ну разумеется, m-lle Даае! Граф не такой мужчина, чтобы позволить девушке сбежать от себя. Надо лишь постоянно находиться рядом с нею, и рано или поздно они с Дракулой встретятся.
По губам посланника, внимательно следившим за его лицом, скользнула тонкая усмешка. Поняв, что Габриэль проследил всю необходимую цепочку, он нарочито медленно произнес:
- Разумеется, граф будет искать m-lle Даае… Вот только ее уже нет в Париже.
- Как это нет? Я ведь сам… - глаза Габриэля нехорошо сузились. - Что Вы сделали с девушкой?
- О, ровным счетом ничего… За исключением того, что сейчас поезд с m-lle Даае со всей возможной скоростью несется к Авиньону… Именно туда, куда я хотел пригласить и Вас.
Габриэль внезапно почувствовал свинцовую усталость. Как же ему все это надоело! Он подумал, что ненавидит Дракулу уже хотя бы за то, что из-за него он обречен на это вечное существование, которое ему уже до смерти - увы, лишь в переносном смысле! - надоело.
- Чего Вы от меня хотите? - бесцветно спросил охотник.
Посланник снова указал ему на кресло. После того, как Габриэль послушно сел, он снова соединил кончики пальцев и, помолчав, произнес:
- Некоторое время назад в Ордене было изобретено некое вещество. Оно лишает того, кому его вводят, сознания на очень длительное время. Со стороны это похоже на глубокий сон, но разбудить такого "спящего" невозможно ничем. Используя стрелы с этим веществом, нам удалось "вживую" поймать многих представителей разных видов нечисти и, тщательно изучив их физиологические свойства непосредственно в лаборатории, мы смогли подобрать еще более эффективные средства их уничтожения.
Как я уже сказал, окончательное уничтожение графа Дракулы с некоторых пор стало для Ордена нежелательным… Однако, как Вы сами заметили, он слишком опасен, чтобы существовать и охотиться среди людей. Орден предлагает Вам сделку, господин Ван Хельсинг. Мы помогаем Вам поймать Дракулу - и гарантируем навечно заточить его в саркофаг. Смерть не придет за ним, но это и не будет иметь значения. Погруженный в камень, скованный летаргическим эликсиром и окруженный нашими братьями, он никогда больше не выпьет ничьей крови. А за это Вы вернетесь к нам.
- А вы не подумали, что я вполне и сам могу справиться с Дракулой?
Посланник скорбно покачал головой.
- Господин Ван Хельсинг, неужели Вы так ничего и не поняли? Не говоря уже о том, что вот уже двадцать девять лет, как Вы не можете найти Дракулу, Вы до этого уже два раза убивали его. И что в результате? Его душа УЖЕ в Аду, но Сатане он не нужен там. Ему хватает грешников самого разного толка - но здесь, на Земле, Дракула один из главных его эмиссаров. Вы видели вторую форму графа - это же демон, демон проникший в суть человека. Даже если Вам удастся найти Дракулу и убить его в третий раз, демон, пожравший его душу, вновь вытолкнет его из Преисподней!
Габриэль поймал себя на том, что нервно сжимает и разжимает кулаки. Такая мысль не приходила ему в голову. Он был так убежден, что уж на сей-то раз все будет кончено раз и навсегда…
- Вы уверены? - хрипло переспросил он. - А если… если сжечь на солнце его останки?
Посланник пожал плечами.
- Не знаю, я же не пробовал. Но боюсь, если Вы все же окончательно уничтожите человеческую часть графа, Вы всего-навсего выпустите на волю его демоническую сущность. Оно Вам надо? - Габриэль устало опустил голову, и посланник продолжил твердым, уверенным голосом. - Так что, как видите, способ, предлагаемый Вам Орденом, единственно приемлемый. Однако реально осуществить его возможно лишь с нашей помощью.
Так как, Вы едете с нами в Авиньон?
Ван Хельсинг лишь криво усмехнулся: охотник понял, что его самого загнали в западню.

Глава 6

- Месье, пожалуйста, я уже сказал Вам все, что знаю!
Эрик только сейчас осознал, что держит несчастного портье на весу за шкирку, и очень медленно опустил его обратно за стойку. Почувствовав, что его ноги снова коснулись пола, молодой человек облегченно перевел дыхание, но, как оказалось, поторопился.
- Почему ты пропустил к ней этих людей?
Эрик понимал, что задает одни и те же вопросы, но нахлынувшее отчаянье не давало мыслить и действовать рационально. Он довольно быстро достиг здания Оперы, найти неподалеку небольшую скромную гостиницу также не составило особого труда. Первый же ответ на вопрос, заданный портье, вселил в сердце бывшего Призрака надежду - и тут же уничтожил ее. Молодой человек подтвердил, что ранним - крайне ранним - утром в гостиницу вошли двое. Да, одной из них была очень красивая молоденькая девушка с копной темных кудрей, одетая в голубое платье, с наброшенным поверх него мужским плащом. Этот плащ, судя по всему, принадлежал ее спутнику - мрачному высокому мужчине, который и заказал номер для мадемуазель. Нет, мужчина в номере оставался недолго - буквально две-три минуты. Потом он спустился вниз и ушел, а девушка осталась наверху. Однако почти сразу же после его ухода в гостиницу вошли двое монахов, и они, ни к никому не обратившись и ничего не спросив, поднялись наверх. Спустились они довольно быстро и уже с девушкой. Нет, девушка шла сама. Нет, портье не видел, какое у нее было выражение лица, он не имеет привычки подглядывать за постояльцами.
Поняв, что больше ничего не добьется от портье, Эрик медленно направился к выходу. Кристин снова пропала - как сон, как дымка. Однако сейчас ее исчезновение вряд ли зависело от ее желания: Кристин была робкой, доверчивой девочкой, и мало ли, чем монахи могли убедить ее следовать за собой? Возвращаться к графу не хотелось - Эрику было стыдно признавать, что даже получив второй шанс на счастье, он так глупо его упустил. Бывший Призрак плотно сжал губы. Разумеется, он отправиться на поиски Кристин - но на сей раз он не станет впутывать в свою историю графа.
К этому моменту Эрик уже подошел к входной двери. Он протянул было руку, чтобы открыть ее, однако та распахнулась сама, и в Эрика, остановившегося у самого порога, со всего размаха врезался высокий мужчина в темной одежде и надвинутой на глаза шляпе. Бывший Призрак никогда не любил открытых конфронтаций и по возможности старался избегать прилюдных конфликтов. Однако сейчас он был крайне расстроен, утомлен и зол. Эрик решил, что не сдвинется с места, пока этот наглец не извинится.
Входящий вскинул голову и в тени, отбрасываемой полями его шляпы, сверкнули удивительно светлые глаза. Ростом Эрик не уступал ему, что, по-видимому, его задело. Несколько мгновений мужчины сверлили друг друга взглядами, и за это время Эрик успел осмотреть своего обидчика. Лет тридцати пяти, довольно привлекательное, хотя и несколько мрачноватое лицо, чуть вьющиеся светло-русые волосы, свободно спадающие до плеч. Из возраста романтического героя уже явно вышел, для классического злодея слишком прямой взгляд… Бывший Призрак в который раз поймал себя на мысли, что все еще оценивает людей театральными мерками. Впрочем, все люди действительно не более чем актерами, просто их характеры обычно чуть менее ярко выражены, нежели на сцене.
Наконец светловолосый решил, что попасть внутрь ему важнее, чем припираться на пороге с незнакомцем, преградившим ему путь, ибо сквозь зубы процедил:
- Прошу прощения. Дайте мне пройти… пожалуйста.
В душе Эрик облегченно перевел дыхание. Вспышка обиды на весь свет угасла, и обычная осторожность снова взяла верх. Подчеркнуто вежливо он сделал шаг в сторону и произнес:
- Разумеется, месье. Проходите.
Впустив, наконец, своего секундного противника в гостиницу, сам Эрик вышел наружу с твердым намерением продолжить поиски Кристин.

* * *

Покинув дом на неприметной улице, Габриэль быстрым шагом, почти бегом устремился к гостинице, где он оставил m-lle Даае. У охотника не было причин не верить тому, что сказал ему представитель Ордена, однако он никогда полностью не полагался на чужие слова. Ему нужно было узнать все об исчезновении девушки - самому и из первых рук.
Впрочем, от портье удалось добиться немногого, причем самым главным из всего сказанного по прежнему оставался сам факт отсутствия m-lle Даае. Габриэль уже собрался развернуться и уйти, как молодой человек за стойкой, немного помявшись, окликнул его.
- Месье! - портье выглядел слегка смущенным. - Тот господин, с которым Вы столкнулись в дверях… Он тоже спрашивал о Вашей спутнице. И он… кажется был крайне рассержен ее… отъездом.
- Что?! - охотник резко повернулся обратно к юноше. - И что это был за человек?
Увидев холодный блеск в глазах Ван Хельсинга бедный портье испытал настойчивое желание свернуться в клубочек. Ну вот кто тянул его за язык? Мало ему было первого "дознавателя", который из него разве что душу не вытряс, так теперь еще и этот…
- Не знаю, месье, - пробормотал молодой человек, стараясь выглядеть как можно незначительнее, под стать своим словам. - Я увидел его сегодня впервые. Он спрашивал лишь про девушку - и очень удивился, узнав, что ее кто-то сопровождал. Удивился… и, кажется, разозлился. Но я смог сообщить ему лишь то же, что и Вам.
- Это все, что Вы имели мне сказать? - Габриэлю удалось взять себя в руки.
Больше всего на свете портье хотелось, чтобы и этот человек наконец ушел.
- Д-да, месье.
Не говоря больше ни слова, охотник покинул гостиницу.
Посланник Ордена дал ему времени до вечера, чтобы завершить все дела в Париже, но дел, как таковых, у Габриэля здесь не было. Его единственное дело воплощал в себе граф - но из-за орденских интриг встреча с ним вновь откладывалась на неопределенный срок. Поэтому охотник направил ход своих мыслей на незнакомца. Едва только портье сказал, что встреченный ему на пороге человек тоже интересовался девушкой, как Габриэлю вспомнились слова Кристин: "Эти голоса не были мне знакомы - один из них звучал столько прекрасно, что у меня даже перехватило дыхание. Вряд ли, услышав однажды, его возможно позабыть…" Незнакомец сказал всего три слова, а охотник очень торопился, однако подсознание его не могло не отметить потрясающую глубину и удивительный тембр этого голоса. И интуиция, и логика подсказывали Ван Хельсингу, что именно этот человек был тогда в одном номере с Дракулой. Это умозаключение удивило его: этого откровенно некрасивого мужчину с жестко поджатыми губами и решительным взглядом пронзительно-зеленых глаз трудно было представить подручным графа. Такие люди - охотники и господа, а не жертвы и слуги, однако Дракула вряд ли позволил бы кому-нибудь рядом с собой доминировать.
И тем не менее, все указывало на то, что на сей раз граф поступился своими принципами. Габриэлю до сосания под ложечкой хотелось узнать, что заставило Дракулу терпеть рядом с собой другого лидера, и почему этот противник до сих пор ходит под солнцем.
Под солнцем. Ван Хельсинг так и остановился посреди улицы. На него тут же налетели сзади, вытолкнув на проезжую часть, и охотнику пришлось использовать всю свою ловкость, дабы не попасть под несущийся автомобиль. Выругавшись сквозь зубы и выплюнув изо рта мерзкий запах выхлопного газа, Габриэль свернул в раскинувшийся рядом безопасный скверик, чтобы спокойно обдумать пришедшую ему в голову мысль.
Итак, солнце для графа было губительно. Даже если Орден прав, и Дракуле суждено вечно возвращаться на этот свет, процесс умирания, судя по всему, доставлял ему крайне неприятные ощущения. Умереть граф не мог, но боль испытывал - что ж, хотя бы это утешительно. А раз днем Дракула заперт в четырех стенах, вполне естественно, что для дел, требующих постоянного контроля, ему потребовался человек, способный их вести. Что бывает, когда такие дела доверяют преданным, исполнительным, но раболепным и тупым помощникам, граф уже выяснил на своем опыте. И хотя с человеком более умным всегда существовал риск, что тот однажды решит действовать в своих интересах, с ним все же можно было быть более уверенным в логичных и продуктивных поступках.
Интересно, что же Дракула предложил этому человеку за то, что тот стал его дневным "Я"?
Габриэль тяжело вздохнул. Найти бы самого Дракулу и…
И навсегда остаться в каббале Святого Ордена.

* * *

С исчезновением последнего луча солнца глаза Дракулы открылись. Он всегда переходил ото сна к бодрствованию мгновенно, без обычного для людей секундного состояния полудремы, когда тело уже проснулось, но разум еще никак не может расстаться с миром сновидений. Граф в который раз пожалел, что среди прочих утрат того немногого, что было дорого ему в смертной жизни, находятся и эти мгновения. Увы, мир грез существует лишь для живых, к коим он давно уже не принадлежит.
Дракула поднялся с постели и начал одеваться, одновременно вспоминая суматоху сегодняшнего утра. То, что омоложенная и похищенная возлюбленная Эрика сбежала, графа касалось мало. Они с Габриэлем сами вот уже столько веков ведут нескончаемую игру в "кошки-мышки", что вампир не мог всерьез считать такое положение дел несчастьем.
Однако сегодня перед самым рассветом произошло еще одно событие - и мягко говоря, из ряда вон выходящее. Едва Эрик покинул гостиничный номер, как раздался оглушительный звон бьющегося стекла, и прямо к ногам графа, готовящемуся отправиться ко сну, вместе с ноябрьским ветром влетел небольшой конверт с привязанным к нему грузом. Дракула наклонился и поднял письмо. Повертел его немного в руках. Конверт был обычным, чисто белым, без опознавательных знаков, подписей и указания адресата. Однако печать, скрепляющая его, несла в себе недвусмысленную информацию: герб Святого Ордена означал многое.
Хотя этот номер и принадлежал Эрику, Дракулы ни секунды не сомневался, что послание предназначено именно ему. Недолго думая, он разорвал конверт, из которого ему на руки выпало два листа. Первый оказался простой почтовой бумагой, содержащим короткое сообщение, что Габриэль Ван Хельсинг, Левая Рука Господа и охотник Святого Ордена обнаружил местонахождение графа Дракулы и сегодня утром нанесет свой визит. Мысли графа понеслись с бешенной скоростью. Будь это в любом другом месте, он был бы только рад этой встрече, но здесь, в гостинице в центре Парижа… Если у Габриэля осталась хоть капля здравого смысла, то ему даже не придется сражаться: стоит сорвать с окон гостиничного номера шторы - и от Дракулы на ковре останется лишь кучка пепла. Здесь была ЧУЖАЯ территория, и на ней графу играть совершенно не хотелось.
Короткий взгляд на часы - и решение принялось само собою. Дракула быстрым шагом покинул номер, спустился по лестнице и, бросив портье ключ от своего номера, вышел из гостиницы. К счастью, еще по будапештской привычке граф приказывал держать лошадей запряженными всю ночь. Сейчас, с приближением рассвета, сонный слуга только-только тянулся к сбруе. Остановив его повелительным жестом, Дракула приказал ему немедленно садиться на козлы, а сам нырнул в уютную тьму кареты.
Шестеро вороных коней, запряженных в экипаж, вихрем пронеслись по парижским улицам, заставляя немногочисленных в этот час прохожих жаться к стенам и, в зависимости от склада характера, грозить кулаком вслед либо же креститься.
Когда-то, когда Дракула лишь начинал свой долгий бессмертный путь, его забавляла игра с солнцем. Сам себя проверял он на терпение и выносливость, и пару рез едва не нарвался на бесславный конец. Но острота новизны этой забавы давно приелась. Солнце совершенно однозначно являлось врагом, врагом самым мощным, жестоким и неумолимым. Больше граф не желал играть с этой безжалостной звездой.
Откинувшись на спинку сидения, обитого темно-синим бархатом, Дракула осознал, что все еще сжимает в руке конверт и его содержимое. Небрежно запихнув письмо обратно, вампир взял второй лист, оказавшийся тонким желтоватым картоном с отпечатанной на ней фотографией. Печать была крайне плохой - такой же или даже хуже, чем иллюстрации в бульварных газетах - однако даже дурное качество не помешало графу узнать запечатленных на фотографии людей. Молоденькая кудрявая девушка в светлом чуть великоватом ей платье и высокий плохо выбритый мужчина в низко надвинутой на глаза шляпе.
Кристин Даае и Габриэль Ван Хельсинг.

Закончив свой вечерний туалет, Дракула взял с прикроватной тумбочки брошенную туда на рассвете фотографию и снова вгляделся в нее. Утром они влетели во двор гостиницы с первыми лучами солнца, и графу лишь каким-то неимоверным чудом удалось войти внутрь, не попав под них и при этом сохранив спокойное достоинство. Теперь же было время подумать… и начать действовать.
Вампир ошибся, думая, что его история с Эриком, финалом которой он считал похищение m-lle Даае, подошла к завершению. Встреча этой девушки с Габриэлем означала, что они вновь все вместе завязаны в одном клубке. Дракула тяжело вздохнул. Встречи Габриэля с девушками никогда хорошо не заканчивались - все почему-то так или иначе сводилось к горке трупов. Для девушек, как правило, дело тоже завершалось не лучшим образом. Но такая концовка, разумеется, не могла устраивать Эрика - а графу, с его неожиданной симпатией к гению и упорству этого человека, крайне не хотелось его расстраивать.
Итак, фотографию ему, несомненно послали, чтобы показать, откуда Габриэль знает о его местонахождении. Разумеется, маленькая певчая птичка и не скрывала, откуда ей удалось сбежать - и если бы не джентльменское поведение охотника, который наверняка доставил девушку в безопасное место, еще прошлой ночью ему удалось бы встретиться с графом.
Так же не подлежит сомнению, что Кристины Даае уже нет в Париже. Дракула задумчиво потер уголок фотографии пальцами. Знает ли Святой Орден об Эрике? От этого зависит многое: на шахматной доске, в которую превращали мир игры этой организации, имела значение каждая фигура. Если знает, то Кристина удалена как свидетель - и тогда в лучшем случае ее ждет закрытый монастырь. В худшем… В худшем этот свет никогда больше не услышит ее голоса.
Если же не знает… Граф прошелся по номеру и с внезапным раздражением отдернул шторы и распахнул окно, не обращая внимания на то, что тепло из натопленного номера тут же развеялось холодным ночным воздухом. Если Орден не знает, что граф участвовал в похищении m-lle Даае не для себя, а для совершенно другого человека, то шансов у девушки больше - но и для поиска задача усложняется. Учитывая, что Дракула всегда старался лишь для себя, то вполне логично было бы предположить, что именно он заинтересовался Кристин. В таком случае она автоматически превращается из случайного свидетеля в соблазнительную цель. И разумеется, Орден будет ожидать, что вампир последует за нею.
Дракула присел на подоконник, устремив задумчивый взгляд на огни Парижа, и вдруг почувствовал этот город удивительно чужим себе. Даже до заднего дворика, куда выходили окна его номера, доносился отвратительный запах выхлопов - запах, едва ли не более противный, чем у чеснока. Дома меняли форму, все более становясь похожими на коробки, и вмещали в себя теперь массу людей, совершенно не имеющих друг к другу никакого отношения. Людей вообще становилось все больше - но при этом они как бы… тускнели, что ли. Даже кровь их, обычно столь желанная, становилась пресной - или это только так кажется? Так или иначе, но на общем фоне, подернутом серой дымкой, образ Эрика имел на редкость яркий и насыщенный вид. И Дракула уже прекрасно понимал, что все же будет участвовать в этой истории… вне зависимости от желания самого Эрика.
Что ж, размышления закончились, и настала пора действовать. Надо заехать в старую гостиницу и найти там Эрика - а после уже разработать дальнейший план действий.

Однако план пришлось разрабатывать без участия Эрика.
Вернувшись в гостиницу, где они снимали номера, граф обнаружил, что его старый знакомый успел съехать раньше.
- Да, месье Лефёт выписался еще утром, около десяти часов, - подтвердил портье, после чего нырнул за стойку и выудил оттуда небольшой конверт. - Вот, - протягивая его Дракуле, пояснил служащий отеля. - Он оставил его для Вас.
Небрежно кивнув, вампир взял конверт, вскользь подумав, что его корреспонденция в последние дни как-то странно разрослась.
Письмо содержало всего несколько фраз:

"Господин Граф, мне очень жаль, что приходится прощаться с Вами подобным образом, однако я не имею возможности ждать вечера - мой поезд отходит в ближайший час. Вы и раньше ничего мне не были должны, а после Вашего благородного поступка я тем более не имею никакого права просить какой-либо помощи с Вашей стороны. Еще раз спасибо за все и прощайте. Эрик."

Дракула прикусил губу, задумчиво рассматривая незамысловатые строчки, а потом, не говоря ни слова, покинул здание отеля и приказал кучеру ехать на вокзал.